Директор отдела красоты Allure Екатерина Данилова проникла в лабораторию Biotherm во французском Туре и узнала, как производятся средства с термальным планктоном, которые уже шестьдесят лет бьют рекорды продаж.

"А вы знаете, что бактерии бессмерт­ны?" — спрашивает меня Ришар Мартан, инженер-биотехнолог, который занимается исследованиями в компании L’Oréal уже 26 лет.

Я приехала к нему в святая святых марки Biotherm — центр биотехнологий, открытый в 1994 году в городе Туре, в часе езды от Парижа. За двадцать лет сюда всего второй раз пускают прессу. При въезде на "секретный объект" нет опознаватель­ных знаков L’Oréal, а вокруг расположены ангары и супермаркеты, совсем не относящиеся к миру красоты. Это вам не Силиконовая долина.

Захожу в серое неприметное здание. В нос резко бьет запах сероводорода; внутри центра все предельно скромно: лаборатории, подсобки, конференц-комнаты. Чтобы я могла пройти в главное помещение, где находятся биореакторы и лаборатории, мне выдают белый халат, шапочку, очки и черные ботинки на резиновой подошве. Чувствую себя шпионкой из фильмов Люка Бессона.

Моя цель — узнать, как вне природной среды создают чудо-планктон – биомассу, на основе которой марка Biotherm начала строить свою бьюти-империю 60 лет назад (термальный планктон есть в каждом средстве бренда). Тогда, в 1955 году, в газете The New York Times вышла статья под названием "Планктон на службе красоты". Свой репортаж я могла бы озаглавить так же.

Живая вода

В 1952 году создательница Biotherm Жанин Марисса включила ингредиент под названием кренум в первые средства марки: крем тройного действия La Crème Triple Usage, крем для меж­сезонья Biotherm Cure и крем для рук. Кренум — это по­рошок из замороженного и высушенного в вакууме термального планктона.

"Бактерии не умирают" — первое, что я слышу на экскурсии по лаборатории Biotherm.

Изначально планктон добывали в горном источнике Молич-ле-Бэн в Пиренеях, о лечебных свойствах которого давно ходили легенды. Жанин решила продавать свои средства не в магазинах косметики, а в аптеках: так она давала понять покупателям, что средства лечебные, что они способны не просто улучшить внешний вид кожи, но победить заболевания. Именно Жанин одной из первых стала говорить о коже как о сложном комп­лексном органе с особыми потребностями, а не просто верхней оболочке человеческого организма.

С тех пор в Biotherm ведутся глобальные исследования термальных источников и бактерий, которые в них обитают.

Чем же так ценен этот планктон? "Обычно о бактериях говорят с опаской, как о чем-то вредном, — говорит Ришар. — Но термальный планктон способен регулировать важные биологические процессы в коже. Например, улучшать ее защитные свойства, стимулируя производство клетками антиоксидантов. Расшифровав аминокислотные последовательности белков кожи, можно узнать все о бактериях, которые живут на ней. И если увеличить количество правильных, то иммунитет кожи вырастет". Планктон также ускоряет биосинтез кератиноцитов и фибробластов, обеспечивая защиту поверхностного слоя кожи. Для того чтобы увидеть этот чудо-планктон своими глазами, я, собственно, и отправилась в центр биотехнологий.

Спящий планктон

Экскурсия началась. Первым делом мы направляемся к большому холодильнику, где в маленьких стаканчиках-контейнерах при температуре –84 °С хранится "заквас­ка". Здесь ее называют спящим планктоном. Откуда он берется? "Из биомассы, добытой в северо-американском озере Эри, извлекают разные штаммы бактерий и отправляют в биологический банк American Type Culture Collection", — объясняет Ришар. В таких банках есть очень большой выбор микроорганизмов, которые закупаются лабораториями в научных целях.

Нас интересует бактерия, которая называется Vitreoscilla filiformis. Смотрю в микроскоп: у нее нитевидная форма. Ришар объясняет, что именно в этих микроорганизмах был впервые обнаружен бактериальный гемоглобин, насыщающий клетки кислородом. "Был всего один шанс из миллиона ее открыть. Ведь раньше термальные воды изучали только по минеральному составу. О бактериях и речи не было, тем более в индуст­рии красоты. Хотя уже доказано, что чем больше видов бактерий присутствует на коже, тем лучше ее состояние", — рассказывает Ришар. Но самое главное: долгое время считалось, что эти бактерии невозможно культивировать в лаборатории. Ученые доказали обратное.

Нежная бактерия

Для размножения этой бактерии требуется целый ряд условий: чистая вода с нейт­ральным уровнем кислотности (pH 7) и температурой 26 °С, пища и легкое помешивание (имитирующее природное течение). "Она легко разрушается при не­соблюдении этих условий и при взаимодействии со многими другими бактериями – для нас это стало вызовом", – говорит Ришар.

Принимать вызовы – обычное дело для косметических умов Biotherm. Именно они придумали первый крем для снятия макияжа Savon Crème Thermale (1953), первый солнцезащитный крем La Crème Solaire (1961), а в 1987 году впервые разделили средства по возрастным категориям: для 30, 40 и 50 лет.

За годы экспериментов в лаборатории ученым удалось разработать процесс искусственной культивации и биоферментации — для этого бактерию непрерывно кормят глюкозой, витаминами, дрожжами, держат ее в особых условиях и следят за ней круглосуточно, прямо как за грудным ­ребенком.

"В термальных источниках есть течение, которое помогает бактериям расти и размножаться. Именно это и вдохновило нас на создание особой системы по­дачи питательных веществ к бактериям. Плюс, конечно, было важно обеспечить стерильность всего процесса", — объясняет Ришар. На базе новой технологии в 1998 году марка выпустила будущий бестселлер — крем Aquasource, в одной банке которого столько чудо-планктона, сколько содержится в 5000 литров термальной воды. Этой весной его дополнили ночной крем и крем для кожи вокруг глаз.

Мирный реактор

Второй этап: наша "закваска" — замороженные бактерии — отправляется в инкубатор, где в нее вдохнут жизнь. По виду он напоминает огромную микроволновку, в окошке которой видно, как мерно покачиваются колбы с бледно-желтой жидкостью — в них к размороженным бактериям уже добавили воду, глюкозу и растительные экстракты. Затем колбы с планктоном стерилизуют в автоклаве, после чего их содержимое отправляется в первый биореактор объемом 50 литров.

Мы проходим в зал к этой огромной махине, напоминающей паровой двигатель, — в ней как раз и идет процесс ферментации бактерий, над которым восемь лет бились Ришар и его команда. Благодаря их усилиям здесь каждые 6 часов (а не полгода, как в естественной среде) рождаются новые бактерии. "Поймите, Vitreoscilla filiformis — это не синтезированная молекула, а живой организм, состоящий из белков, жиров, с высокой концентрацией таурина и липополисахари­дов. При ферментации бактерия сохраняет 35 питательных веществ и растет в 1000 раз быстрее, чем в природных условиях. Кроме того, ее концентрация получается в 430 000 раз выше, чем в натуральной термальной воде", — гордится Ришар.

Наступает момент, когда размножившимся бактериям уже не хватает пропитания и они отправляются в еще больший реактор (все они сделаны из нержавеющей стали — бактерии на стенках не оседают). Шестеро ученых неустанно мониторят реакторы, даже дома у них установлены системы экстренного оповещения.

Заглядываю в окошко реактора — за ним булькает светло-желтая жидкость, похожая на мыльную взвесь. Все процессы автоматизированы, но сотрудники дважды в день лично берут пробы на соответствие всем нужным параметрам.

На заключительном этапе, после извлечения из реактора, биомассу загружают в центрифугу. Там отделяют бактерии — часть в стерильных сумках по 1,5 кг помещается в автоклав. Эти сумки с планктоном затем отправятся на основное производство кремов и сывороток. Полученную биомассу добавят к косметическим средствам. Остальные бактерии помещают в холодильник для дальнейшего воспроизводства.

Хотя все процессы в лаборатории автоматизированы, сотрудники самостоятельно берут пробы дважды в день.

Вторая кожа

Мы заходим в одну из лабораторий, и Ришар протягивает мне бутыль с жидкостью грязно-коричневого цвета — чувствую резкий запах скисшего молока или хлебной закваски. Я наношу состав из бутыли на руки: сначала они становятся немного липкими, но через пару минут высыхают и до конца дня остаются невероятно гладкими и нежными. Этому есть объяснение: 18 % генов чудо-бактерии совпадают с человеческой ДНК. Vitreoscilla filiformis имитирует естественный увлажняющий фактор кожи: она подавляет воспаления, к тому же стимулирует клеточную регенерацию и усиливает иммунитет кожи. В ней заложена высокая концентрация таурина — аминокислоты, которая есть в человеческом организме, поэтому она успешно лечит от дерматитов и псориаза. На моих руках она моментально заживила трещинки от русского мороза.

"Бактерии — ваша вторая кожа. Без шуток: на нашей коже живет 500 видов бактерий. А, например, человек весом 75 кг носит в себе полтора килограмма бактерий, — говорит Ришар. — Их не надо бояться, с ними надо дружить. В Biotherm это поняли еще 60 лет назад". Я готова дружить. У меня станет на несколько миллионов "подружек" больше.

Originally was published in Allure Russia, you can read it here.